Последние два дня внизу у эскалаторов метро «Пионерская» вижу девушку с табличкой, на которой авторучкой написано «Попала в беду, собираю на билеты». На вид девушке лет 25-27, довольно привлекательная, хорошо одета, шарф не под воротником пальто, а по-европейски — поверх. Девушка придерживает аккуратный чемодан, который можно катить за ручку. Это не первый раз, когда наталкиваюсь на таких современных просящих, и каждый раз у меня в голове начинают роиться вопросы. И, конечно же, я каждый раз предполагаю, что передо мной нормальные люди. Почему они, если куда-то едут, не задумываются об обратных билетах (потерянные билеты восстанавливаются быстро и просто) и на них потом нужно собирать? У них нет знакомых, которые могли бы им помочь? Ведь перевод денег осуществляется элементарно.

Прошлым летом у той же «Пионерской», только наверху, стояла парочка — совсем молодой пацанчик с девушкой. И тоже с табличкой что-то вроде «Помогите, собираем деньги на билеты домой». Пацанчик улыбался, девушка стояла с видом, что она где-то сейчас в другом месте, а не здесь просит деньги. Оба хорошо одетые. Я не выдержал, подошел и спросил: «Вы это, наверное, для ютюба снимаете?». «То есть?» — не понял пацанчик. «Ну, наверное, хотите показать, какие черствые и бездушные люди вас окружают? Что можно попасть в сложную ситуацию и никто не протянет руку помощи». «Да нет», возражает он и начинает рассказывать, что приехали откуда-то с юга России (Краснодар, что ли), украли деньги и теперь вот не вернуться домой. Помочь некому. Девушка поддакивает. В общем, покалякал я с ними, дал 200 рублей и ушел. Вопросов у меня не убавилось. Но помимо тех, что я озвучил выше, меня больше интересует другой — неужели они не понимают, что переходят некую черту, которую переходить не стоит?

И да, в условиях абсолютного безденежья Киса Воробьянинов стал попрошайничать, а Остап Бендер танцевал лезгинку перед туристами 🙂